Бабайки
Порча через браслет
Зло можно передать через кого угодно, а через невинного ребенка получается особенного эффективно…
Я ему не верила, а зря. Мой двоюродный брат Кирилл внезапно почувствовал экстрасенсорные способности, даже открыл свой частный кабинет, предоставляя магические услуги клиентам.
— На тебя кирпич свалился иди молния ударила? — похихикала я. — Ты у нас теперь дедушка Ванга?
— Смейся, смейся, — поморщился брат. — Если будет надо, я и тебе помогу.
Год начался для меня печально: у благоверного появилась любовница. Она сделала все, чтобы я об этом узнала, что и неудивительно: пару скандалов, нервный срыв, а потом столь долгожданный для нее наш с Димой развод. Так дамочка планировала. Но я не пошла у нее на поводу: я стерпела, поговорила с Дмитрием и… простила его. А все благодаря Кирюшке, сказавшему:
— Как психолог тебе говорю: не руби сгоряча! «Оглянись во гневе ты на тех, кого оставил за собой!» Все ошибаются. Это жизнь, бывает всякое. Прости его и живите дальше в любви и согласии.
Дима снял домик в поселке неподалеку. Казалось, судьба дала нам еще один шанс…
Я так и сделала, хоть это было и непросто для меня. Решили начать все с чистого листа, не вспоминая об измене. Дима снял домик на лето в поселке неподалеку. Свежий воздух, лес, река, фрукты и овощи, домашнее молоко, творог и сметана — что может быть лучше? Казалось, судьба дала нашей семье второй шанс. В доме напротив жила семья, их дочка была чуть старше моей Катюшки. Девочки быстро подружились. Они целыми днями играли вместе у нас на лужайке. Я знала, что со двора дети никуда не денутся, поэтому занималась своими делами. Юля — смешливая пышка-хохотушка. Рядом с ней Катька выглядела цыпленком, но они так весело играли! Только просыпались и сразу приходили в гости друг к другу. Я была довольна этой дружбой. И мне нравилась Юля.
И вдруг в какой-то момент подружка моей дочки сильно изменилась. Стала мрачной и озлобленной. «Наверное, проблемы в семье!» — подумала я тогда.
— Ой, Юленька, какой у тебя красивый браслет! — восхитилась однажды. — Родители купили?
— Нет, тетя Аля подарила, — нехотя буркнула она.
— Классный, правда, мама? И я такой хочу!
— Возьми этот, — Юля сняла браслетик с руки и протянула моей дочке.
Я сразу заметила разительную перемену в лице соседской малышки: она улыбнулась так, как раньше. Совсем другая девочка!
— Нет, нельзя вот так отдавать свои вещи. Мама ругаться будет, — я вернула украшение и нацепила его ей на руку.
— Мне плевать, что она орать будет, — презрительно хмыкнула девочка. — Пусть хоть треснет!
А лицо ее снова стало жуткой холодной злобной маской, взгляд тяжелый, недетский.
Вечером около магазина я встретила Наталью.
— Ох, не знаю, что с Юлькой делать! То ребенок как ребенок, а потом словно черт вселяется: хамит, дерзит, младшего брата лупит, — пожаловалась соседка. — Прямо перед людьми стыдно!..
Я действительно была очень занята, каюсь. Потому не сразу заметила изменения в поведении своей двенадцатилетней красавицы. Она стала молчаливой, мрачной, хмурой. На все мои вопросы отвечала односложно, говорила нехотя, словно я ее раздражала. «Начался переходный возраст!» — подумала и… не предприняла никаких действий. Иногда дочь доводила меня до белого каления, устраивала истерики, выкрикивала всякие гадости. А на следующий день снова становилась сама собой: тихой, нежной и ласковой. Ее поведение менялось непредсказуемо. Я была в отчаянии, ведь не могла ничего с этим поделать.
А потом однажды пришло в голову: в те дни, когда моя Катька устраивает цирк, Юля — нормальная веселая девочка. И наоборот. «Интересно, как это может быть связано?» — задумалась я. Вскоре ситуация с одной стороны прояснилась, а с другой — поставила в тупик. Я заметила, что девчонки носят тот браслет по очереди. И именно от него зависит их настроение. «Чертовщина какая-то! Такого быть не может!» С мужем посоветоваться — засмеет. Да и не хотелось выглядеть перед ним глупой курицей, насмотревшейся мистических сериалов и шоу. «Позвоню-ка я Кириллу! Может, что-то подскажет?»
На следующий день брат приехал в гости. Он был обеспокоен. Катя еще спала. Кирюха тихо вошел в ее комнату и снял с руки браслет. Зажег свечу, подержал его над пламенем, скривился и отложил в сторону. Немного помолчав, сказал:
— Браслет заряжен отрицательной энергетикой. Подробности рассказывать не буду, ты все равно ничего не поймешь!
— Так может его вернуть хозяйке? Зачем моей дочке чужое зло?
— Не поможет. Тот человек, который это сделал, не успокоится. И появится новая вещь, еще и еще. Пока цель не будет достигнута. Кто-то желает зла именно твоему дому и через соседскую девочку добивается своего.
— Какая еще цель?
— Пока не знаю… Нужно поговорить с мамой Юли.
— Как ты себе это представляешь? Что я ей скажу?
— Он несет разрушение. Может, семье, твоей или ее, может, здоровью, возможно, и хуже… Приведи соседку, — велел брат.
Пришла Наташа.
— Откуда у вас этот браслет?
— Аля подарила Юльке, — удивленно ответила Наташа.
— Кто она такая?
— Моя одноклассница. Мы с ней сто лет не виделись, а недавно она объявилась. Искала квартиру около реки, в гости приходила. Аля очень хотела снять домик именно в нашем селе.
— А какое у нее полное имя? — поинтересовался Кирилл.
— Альбина…
Я чуть не поперхнулась: так звали любовницу мужа!
— Теперь все понятно? Именно она посоветовала Димке снять домик здесь. Правда, он это скрыл от тебя. Над браслетом она провела магический ритуал на разрушение. И сделать свое черное дело хотела руками Юли. Зло можно передать через кого угодно, а через невинного ребенка получается особенного эффективно. Женщина дарит украшение Катьке, которая регулярно доводит тебя до нервного срыва. Что было бы потом? Клиника, развод с сумасшедшей женой и — вуаля! Димка женится на Альбине!
— Вот, гадина, я ее убью! — заорала Наташка. — Она же и моей Юльке зло делала!
— Убивать не стоит. Мы ей все вернем назад. Браслет я забираю. Сам все сделаю. Не люблю обращаться к магии, но придется… Наташа, не пускай ее на порог! Неизвестно, на какие еще гадости она способна!
С исчезновением украшения все встало на свои места. Наши девочки повеселели, а я подружилась с Наташей. Мужьям нашим мы ничего не рассказали. А «тетя Аля» куда-то исчезла.
Вылечили желтуху… вшами!
В 1950-е годы жизнь на селе была трудной. А тут еще отец серьезно заболел, не мог ничего есть, пожелтел. Как говорится, краше в гроб кладут. В селе больницы не было, только медпункт. До районной больницы — 18 километров по бездорожью. Отец, правда, сходил в медпункт, но ему там измерили температуру да давление, вот и вся помощь. Фельдшер сказал, что ничего поделать не может, поезжайте с желтухой в больницу, вот направление.
У тебя желтуха!
Отец направление-то взял, но поехать — не поехал. Не хотел время терять — работы много по дому, хоть он ее уже с трудом делал. Через пару дней встретил на улице соседа мужичка. Разговорились. Тот ему и говорит:
— Гриша, я смотрю на тебя, ты ходишь, как мертвяк. Я-то намного старше тебя и тоже однажды тем же самым заболел, пожелтел весь. Но без больницы вылечился, живу — не тужу. А ведь у тебя желтуха — самая настоящая, от нее умереть можно. Давай, дорогой, зайдем к тебе домой и что-нибудь решим.
В то время отец уже так ослабел, что был готов на что угодно (только в больницу ехать не хотел). Помню, с этим мужиком они пришли к нам домой. Батя говорит:
— Ты покамест посиди, отдохни, а я прилягу, мне просто невмоготу, ноги не держат. Отец лег, а мужичок отозвал мою маму в сторону и долго что-то ей объяснял. Я,правда, ничего не слышал. Вскоре этот мужик ушел, а отец уснул.
Цыганка
Утром мама меня рано подняла и сказала:
— Собирайся, пойдешь на большак и какой-нибудь попутной машиной уедешь в город. Только отцу ничего не говори.
Потом дала мне маленький пустой пузырек из-под лекарства с резиновой пробочкой. И объяснила, пока батя не слышал:
— Приедешь в город, зайдешь на центральный базар, увидишь где-нибудь пожилых цыганок, отзовешь какую-нибудь и культурно ее попросишь: мол, продайте мне штук пять вшей. Только никому не говори, зачем ты едешь в город, засмеют нас. Если будут спрашивать, скажи, что надо по мелочам закупиться, мама послала.
Я, конечно, удивился, но мать ослушаться не посмел.
Добрался попуткой до города, прошел к базару, а там этих цыган тьма тьмущая. Подошел к одной цыганке, которая стояла с маленькой девочкой, и втихаря ей сказал:
— Тетя, продайте мне пять вшей.
Так она меня понесла в хвост и в гриву! Я, конечно, не стал ругаться с ней, поскольку был совсем пацаном. Я в сторону отошел, а рядом под забором сидела старенькая цыганка. Она меня подозвала. Говорит:
— Что ты хочешь, мальчик?
Я ей и объяснил:
— Помогите, тетя, нашему горю, сильно болеет отец, и ему надо пять вшей.
— У тебя есть пузырек?
— Есть.
— Готовь двадцать пять рублей, и я тебе все сделаю.
Выздоровел!
Тут старушка позвала маленькую девчонку, стоявшую с цыганкой, которая меня выругала. Они зашли за киоск, и через несколько минут бабушка отдала мне пузырек с пятью вшами. Я рассчитался, поблагодарил и побежал на большак ждать попутку до села.
Приехал домой, мама уже с нетерпением меня ожидала. У нее были налеплены вареники.
— Так, Ваня, никому ни слова, — велела она мне еще раз.
Сварила вареники. Чуть остудила, в каждый воткнула по вошке и пошла кормить отца. Он, правда, долго упирался — не хотел есть. Но мать все-таки уговорила его. Отец съел с трудом эти вареники и сразу уснул. Где-то после обеда батя проснулся и позвал маму:
— Я что-то так хочу кушать, дай мне что-нибудь.
И с тех пор он пошел на поправку. Так что мама всю жизнь благодарила соседа, который спас отца. Правда, никогда не говорила бате, как именно его вылечили.
Мой друг — призрак
Я — тот, кто прошел все ужасы войны. Не верю ни в бога, ни в черта. Но верю в настоящую дружбу, для которой даже сама смерть не может стать помехой.
Солнечное утро августа выдалось на редкость погожим. На небе ни тучки, как будто сама природа боялась испортить праздник отчаянным ребятам, которые наполняли парк группами и в одиночку. Голубые береты, крепкие тела в тельняшках на сегодня главная достопримечательность городского парка. Я с товарищами встретился в центральном парке у фонтана. Не подумайте, мы не из тех, кто, выпив лишку, идет купаться и орать. Мы сидим по-своему, по-мужски. Рядом с нами тоже устроились ребята в тельняшках. Судя по их виду — вот-вот дембельнулись.
— Он меня в челюсть, а я ему — блок, и ногой как приложился! — молоденький парнишка, уже принявший «соточку», рассказывал своему товарищу о своих похождениях.
— Да подожди ты со своей ногой, — остановил его тот. — Смотри — Михалыч с ветеранами идут!
По аллее парка шла группа людей — это были афганцы, ребята, которых когда-то принято было называть воины-интернационалисты. Среди них Иван Михайлович Филимонов, человек в городе известный, уважаемый как простым людом, так и чинами сверху. Мы с ним не сказать что приятели, но много раз пересекались по жизни, наши жены вместе работают. Да и город у нас маленький, так или иначе все друг друга знают. А уж Михалыча каждый, наверное, знал. Ребята на скамейке продолжали разговор:
— Вот бы кого послушать, а ты ногой… Два ордена Красной Звезды! Да что там говорить — живая легенда!
— Согласен, и подписываюсь под каждой тобою сказанной буквой, — подхватил другой парнишка.
Ребята взяли пакеты с земли, поспешили присоединиться к ветеранам.
— Михалыч, принимай пополнение с серьезным боезапасом, — они встряхнули пакеты: звон бутылочного стекла подтвердил правоту сказанного.
— Здорово, парни! — Иван Михайлович обнялся с ними по очереди. — С праздником! А погодка-то, а! Все для десантуры, — он присел возле столетней липы. — Располагаемся, здесь наше место дислокации.
Расстелили ковер, выложили на него все, что нужно для мужского общения: бутылки вина и нехитрую закуску. Кто-то разлил из армейской фляжки водку по стаканам.
— За ВДВ! Никто, кроме нас! Осушить стаканы до дна!
Команда с удовольствием была выполнена.
— А сейчас за наших братанов, за тех, кто лежит в сырой земле, — сказал Михалыч.
Выпили, помолчали какое-то время.
Алкоголь делал свое дело: пошли разговоры, послышался смех.
— Михалыч, расскажи про Афган, — попросила его присоединившаяся молодежь.
— Да ладно, ребята, чего про него трепаться: война — она и есть война. Она, мож, кому и мать родна, да только не простым солдатам. Хлебнули мы лиха по самое не балуйся. Хотя, и на войне жизнь кипела, молодые были, со всеми отсюда вытекающими последствиями, — хитро прищурившись, шутил Иван. — А рассказать… Расскажу о друге своем, Лешке Кузнецове, земля ему пухом. Такого друга не сыскать во всем белом свете. Он мне жизнь спасал не раз: и живой, и мертвый. Туманно излагаю? А вот слушайте. Верить никого не заставляю, кто под смертью ходил, тот не услышит в моем рассказе фальши. А я что видел и прожил — все расскажу.
Познакомились мы с Лехой в Кандагаре. Я после учебки, он тоже. Я боксом занимался на гражданке — первый разряд, Леха — КМС — мастер, значит. Сперва чуть не подрались из-за какой-то ерунды. Оба ведь с гонором, молодые, горячие. Как спички вспыхивали. Вот мы чуть друг другу не наваляли, а потом — не разлей вода. Ох, и творили мы с ним делов, но это к делу не относится, об этом только шепотом можно. И то не при дамах, — Михалыч хихикнул в кулак.
— И вот, как-то один раз были мы на зачистке кишлака. Миномет поработал с этой стороны, ну мы и наводили здесь порядок. Заходим мы с Лешкой во двор к афганцу старому. Тот Аллахом клянется — оружия нет, по-нашему лепечет — понять можно. Чай предлагает, какие-то сладости. Мы не берем, отказываемся от всего, хотя знаем, что это у них оскорблением считается. Мальчишка при дедуле был, лет двенадцати, а то и моложе, глаза ясные, чертики в них, веселый такой. Я ему еще конфетку дал, потрепал волосы — ребенок же. Нам, взрослым, тяжко, а детям каково? Прошмонал я двор, Леха в жилище пошел.
И только я к выходу — над головой у меня очередь. Оборачиваюсь — Лешка у пацана этого автомат из рук рвет. Подскочил я, мальчишка на полу уже, голову руками закрыл, думает — бить будут. А сам как волчок на нас смотрит, столько ненависти в этих глазах! На долю секунды опередил его дружок мой, успел поднять ствол, очередь вверх ушла. Лежать бы мне на этом дворике, в кровавой лужице сто процентов, если бы не Леха. Я как пошел к выходу, малец этот автоматик откуда-то выудил, видать, погреб у них был во дворе, или черт его знает что. Ну и мне в спину — получи за все хорошее.
Они же все нас ненавидели, от мала до велика. Но я их не сужу. Леха умудрился меня спасти, сам не понимаю как — он же внутри жилища был! Как друг потом рассказывал, ему показалось — будто застонал я. Он и ломанулся во двор быстрее скорости света, а там мальчик меня расстреливать собрался. Ну, что ты с ним делать будешь, с мальчишкой? Он зажался в углу, исподлобья смотрит. Махнул я рукой. И мы ушли с Лехой.
Столько еще было у нас всякого-разного! Война — это же как лотерея. Кому повезет, а кому нет. Каждую секунду под смертью ходили. Меня дважды штопали в госпитале, а на Лешке ни царапинки, думали — в рубашке родился. Все заговоренным его называли. Ошибались: первым улетел дружок мой на родину в цинковом гробу. Неделю не дожил до дембеля: я тогда в карауле был, а он на сопровождении колонны. Попали в засаду к “духам”. Маленькая дырочка во лбу, и все — нет моего лучшего друга Лешки. Я ревел, не стесняясь ребят, грыз землю зубами — спиртом отпаивали. Ничего не мог поделать, слезы ручьем лились…
После демобилизации отдышался немного и на родину к Лехе поехал, к нему на могилу. Поставили с ребятами памятник — все по чести. Мать его поддерживал как мог. Ей-то тоже каково… Двоих сыновей схоронила, война эта проклятая их забрала. А там и муж ее следом ушел — не выдержало сердце. Тут уже и девяностые нагрянули. Сказал бы нам кто в Афгане, что распадется наш великий, нерушимый Советский Союз, как карточный домик, — портянками бы закидали. И пошла потеха: народ нищал, единицы богатели. Заправляла всем братва, криминал расцветал. Ну и мы, афганцы, тоже кучковались, как-то надо выживать. Чего греха таить, много чем занимались. И коммерсантов “крышевали”, и оборзевших на изжогу ставили. Думаю, побаивались нас, потому и уважали. Но бывало, что наши интересы не совпадали с интересами других — стрелять приходилось.
Был у нас в ту пору авторитет, кликуха — Лютый. Беспределыцик каких поискать. Случился у нас с ним конфликт, то есть непонятка. Забили “стрелку”. Подъезжаем на пустырь: справа кустарник, слева — здание заброшенное. Стоят три машины, бригада Лютого — нас ждут. Мы из тачки выходим — стволы при нас. И тут возле большого куста вижу я знакомую фигуру — Леха! А он мне пальцем на крышу здания показывает. Рванулся я к нему — нет никого, только куст на ветру покачивается. Глаза на здание поднял — наверху блеснуло — оптика, значит, снайпер к работе готовится. Я парням шепнул — “кукушка” на крыше. Мол, стойте здесь, я его достану. Зашел сзади и взял его под белы рученьки.
Тот раскололся сразу: чемпионом республики по пулевой стрельбе оказался. Кушать-то всем хочется, ну, он и прибился к бригаде Лютого, киллером числился. Задача у него была поставлена — валить нас всех до единого. Убивать мы его не стали, здоровье только да прыть поубавили. Как это объяснить, не знаю. Но факт — от смерти нас Лешка тогда всех уберег.
Года бегут, все меняется, переболела страна и все стало налаживаться. Я семьей обзавелся: жена Иринушка, сына Алексеем назвал. Тут надо было на рынок съездить, а тачка моя на ремонте. Сосед с племянником как раз куда-то ехать собирались, спешили очень. Я говорю: мол, меня прихватите, вам все равно по пути. Те не против, только, говорят, поспешай, через минуту не выйдешь — уедем, дела срочные. Я быстренько собрался — лечу по лестнице. Смотрю — на площадке Лешка стоит! По губам понял, что он говорит: “Не ходи”. Я глаза протер — что со мной? Никого рядом не было! На улицу вышел — сосед уже уехал, не дождался. А вечером узнаю — разбились соседи. На обгон пошли, и прямо навстречу — битком набитая фура. Машина в гармошку и два трупа, а было бы три, если б не мой погибший друг…
Леха ко мне и по мелочам приходил. Например, я собрался крышу в дачном доме перестилать. Все думал: шифер или рубероид? Это я в магазине тогда был, выбирал. Глядь — а возле листа шифера голова знакомая показалась. Ну, я понял, что к чему. Стоит крыша уже как 10 лет, и ничего ей не делается. Или вот еще что было, когда я и моя семья на волосок от смерти были. Сплю я, значит, в домике-то дачном. Жена с сыном на второй этаж ушли. Вдруг кто-то как даст мне в плечо. Глаза открываю — Леха стоит. Руками машет. В комнате, где супруга с сынком спали, проводка дымиться начала. Еще чуть-чуть — и задохнулись бы.
Вот еще что вспомнил. Шел я как-то домой выпивший. Темно было. Слышу — сзади кто-то упал, будто на спину. И звук такой — как армейскими сапогами в бочину бьют. Каждый из вас знает, что это такое. Я фонарик в кармане нащупал. Свечу — картина маслом. Лежит какой-то юнец, рядом валяется нож. Малек благим матом орет: “Дяденька, не убивайте! Я только шапку своровать хотел! Сапогами-то за что?” А я, надо сказать, в кожаной шапке был. Да только домой шел не в сапогах, как того погода ждала, а в легких туфлях — ну, говорю же, выпивший был. Хоть и темно было, а я у юнца на лице след от сапог армейских увидел. Это только потом до меня дошло, чем бы все закончиться могло. Спасибо, опять же, Лехе.
Я несмотря на то, что дружок мой похоронен за тысячи километров от меня, к нему все равно езжу. Я в Бога не верю, в церковь не хожу. А вот жена моя верует. Истории она все эти знает. А потому за Леху свечки ставит. Черт знает, может, ему от этого лучше. Вот так вот, ребята, вот такая наша крепкая армейская дружба. Я знаю — он всегда со мной, друг мой — Лешка Кузнецов…
Появилась старая, в царапинах гитара, зазвенели струны и пошла песня.
— Давай, парни, споем нашу.
Голоса крепчали, усиливались, наверное потому, что рядом незримо стояли и подпевали погибшие друзья. А песня поднималась над парком, устремляясь в небо. И пелось в ней о братстве десанта, о силе и мужестве, о долге и чести, о подвиге героев исчезнувшей страны…
КОММЕНТАРИИ СПЕЦИАЛИСТА: Все близкие люди — друзья, родственники, влюбленные пары — имеют между собой сильнейшую незримую связь. И чем сильнее теплые чувства друг к другу, тем сильнее будет эта связь. Автор письма правильно отметил, что даже смерть не может стоять на пути того, кто искренне и сильно любит. А как иначе назвать отношения (пусть даже и дружеские), если не любовью? Ведь она может приобретать разные формы. Ведь любовь, какая бы она ни была — это дар Божий, и дается она далеко не каждому. Погибший друг стал для героя письма вторым ангелом-хранителем. Нужно ценить эту заботу, не забывать благодарить и поминать душу усопшего. Тем более что умерший стал оберегать не только друга, но и его семью. А это еще более важно и ценно.
|
Вход
Регистрация
![[Цитировать]](./styles/templates/default/images/lang/ru/icon_quote.gif "Ответить с цитатой"){kind=icon}
Отправлено: 
Вверх
Так ведь может быть,что Панин это и есть жена Макрона(на спец.задании)?Срочно позвони в ФСБ! 